Бренды

Еее!

Текст: Светлана Федотова
Фото из личного архива Ивана Канюкова

Керамист он непростой: в его лице тайные знания от родной земли смешались с высшим художественным образованием и получилось нечто уникальное. По сути, с него произошла перезагрузка всего народного коми-пермяцкого керамического промысла. Канюков его изобрел заново, по-новому!

Так один из файлов на флешке с работами керамиста народного коми-пермяцкого мастера Ивана Канюкова называется.

Откроешь его – интересно же! – а там фото его работы: мамонт и мамонтенок весело машут хоботами и решены так изящно, так затейливо, что сразу понятно, они именно «е-е-е» напевают. Файл наверняка просто так назвали, но ничего случайного, как известно, не бывает.

Ведь жизнь и работа Ивана Канюкова укладывается именно в этот «боевой» клич: е-е-е! Ничто, как говорится, не предвещало того, что будет.

Он родился в 1956 году, был крещен и назван Иваном не просто так, а в честь Иоанна Тобольского, святого, которого в его родном коми-пермяцком селе Белоево особо почитают.

Иван Канюков

Детство его прошло в самой лучшей из всех галерей: на природе, среди лесов и полей, у речки.Кроме того, еще и в консерватории – давно известно, что лучшая музыка – это пение птиц и шум леса.

В то время языком общения в селе, где он жил, был коми-пермяцкий; русский Иван Канюков учил в школе как иностранный. Курили, разумеется, с младших классов, куда без этого! Плюс самодельное оружие, разные пугачи, «поджиги» и прочее. Тогда всё это считалось нормальным. Ну и грибы, ягоды, рыбалка – как без этого! Грибник и харюзятник (так называют рыбаков, которые ловят самую чистую рыбу– хариуса) – Иван Канюков до сих пор. А вот курить бросил в четвертом классе, – так хочется написать, но нет. Есть фото Ивана Канюкова – длинноволосого студента с сигареткой, да и в этих лесах, где он живет, фактически в тайге, папиросный дым защищает от мошки и комаров.К тому же в этих местах самое популярное подношение Хозяину при заходе в лес – сигарета.

Надолго осталась в памяти из детства машина-фургон, на которой приехали участники этнографической экспедиции. Машина стояла недалеко от дома, где жил Иван Канюков, а один из участников рисовал портреты. «Было удивительно, что он не только точно передавал черты лица, но даже узор на моей рубашке, подаренной на день рождения», – вспоминает Иван.

Вот фотография Ивана Канюкова, ученика Белоевской средней школы. На фото школьники сидят в сапогах не просто так, а потому что грязи по колено в прямом смысле этого слова. В принципе,его ждала судьба тракториста, в лучшем случае – председателя колхоза, но ему хотелось быть моряком. Ну или музыкантом. Решил случай. Товарищ из параллельного класса выиграл в лотерею книгу А. Барщ «Наброски и зарисовки». Иван Канюков попросил ее почитать. И всё!С этого времени он стал рисовать и лепить из глины портреты и делать копии памятников. «Судьба моя определилась, – говорит Иван Канюков.– Огромное спасибо моей маме, Галине Изосимовне, что в этот момент она поддержала меня, даже заказала столяру изготовить стационарный мольберт, который я до сих пор храню».

К слову, альбом работ Ивана Канюкова имеет посвящение – «Моей маме». И на персональной выставке в КДЦ Кудымкара в 2021 году ее портрет находился на центральном месте.

Село Белоево находится недалеко от Кудымкара. История его в глубь веков уходит: только крестьянский промысел в бэкграунде, никаких художеств. Хотя прабабушка Ивана Канюкова была травницей – не только лечила односельчан, но и учила: соберет мелкоту,и рассказывает, какая трава как называется и как ее применять.

Она же и первой в семье гончарным промыслом занялась. Хозяйство было, можно сказать,натуральное: если что надо, купить негде, сам и делай. А посуда всегда нужна – семьи большие.«Вот так и получается, что наша семья второй век гончарным производством занимается, – говорит Иван Канюков.– К слову, звали ее в селе Каньчирей Мавра – «кошачий чирий Мавра». «Кань» по коми – кошка. Гончарством в основном женщины занимались. Им дети и внуки помогали. По три-четыре корчаги в день могли сделать. А обжигали в печи, обваривали в чем-то кислом, и снова в печь. Глазури не было».

Одна из линий семьи, та, что начинается с Мавры и ее мужа, которого убили в первом же бою на Галицийском фронте, пошла в служивые: сын стал генералом, и потомки его по мужской линии тоже стали военными. Дочка же подалась в актрисы – и это лишь подтверждает высокий потенциал семьи. «Еее» – всё получается, за что ни возьмутся.

А Иван Иванович Канюков, ни много ни мало, в одного, восстановил, а может быть, даже создал заново коми-пермяцкую гончарную традицию, с кухонной утварью, игрушками и мелкой пластикой. Такую, что и в Москве рукоплещут. «Самобытно», – говорят. Еще – «искусно».

Подсказал ему то, что есть такая дорога – искусство, учитель рисования Игнатий Семенович Шадрин. Он посоветовал знаменитый худграф – художественно-графический факультет в Нижне-Тагильском педагогическом институте, сам тоже его оканчивал. Сколько прекрасных художников из него вышло! Потому что Нижний Тагил – это сила. Танки здесь тоже делали, но всё же это несравнимо с той ролью, которую этот небольшой город на севере Свердловской области сделал для культуры – сотни, тысячи отличных художников получили здесь образование и, что тоже немаловажно, воспитание. Научились видеть и создавать прекрасное: такая своего рода советская возрожденческая Флоренция. Там же, в придачу к худграфу, еще и Нижнетагильское художественно-промышленное училище работало (сейчас – Уральский колледж прикладного искусства и дизайна (филиал) Московской государственной художественно-промышленной академии имени С. Г. Строганова).

В тот год в Нижний Тагил поехали два белоевских парня – Иван и его товарищ,и оба не поступили. Академический рисунок сходу не сдашь, а подготовки у Ивана не было. Он вернулся, но не в село, а в Пермь, и стал работать на заводе имени Свердлова токарем на станках с ЧПУ, и сразу стал передовиком производства и получать очень прилично. Казалось бы, зачем еще что-то? Но все деньги Канюков тратил на альбомы по искусству, и когда настало лето – снова поехал в Нижний Тагил и поступил.

Педагогом у него был художник Лев Иванович Перевалов (1937–2020), который вел все дисциплины.

За работой на круге

А на что жил? Стипендия же небольшая, да и на помощь из дома рассчитывать не приходилось: какие деньги у колхозников? Иван Канюков летом стал работать в стройотряде, они дома разбирали и по новой собирали. И деньги получал очень приличные – 1300 рублей, как сейчас помнит. Можно было весь год на них жить и маме помогать.

Худграф Иван Канюков окончил в 1979 году. И дальше, после нескольких месяцев работы художником-постановщиком в Кудымкарском театре, его ждала Советская армия, где, разумеется, он тоже был полковым художником, а после возвращения на родину стал вести кружок рисования в доме культуры родного Белоево. Где родился, там и пригодился: детей в селе много, и чем у телевизора сидеть, конечно, лучше чем-то полезным заниматься. Обучал их живописи, рисунку, композиции. Потом захотелось что-то свое, местное. Тут и вспомнил прабабушку Мавру.

Но нужна глина. Где взять? Кажется, на перекате у моста через речку Мечкор есть то, что нужно. Съездил, набрал немного. Решил попробовать. Перемял её, а она чистая, никаких примесей – знай лепи. С этого и началось.

Начали с детьми игрушки лепить: дымковскую, абашевскую, каргопольскую и прочую – у кого что получится. Но хотелось коми-пермяцкую игрушку сделать.


Постепенно стала складываться материальная база. Глину же надо обжигать! Выпросили маленькую муфельную печь, но надолго её не хватило.

Иван Канюков: «Двоюродный брат работал на судозаводе, изготовил гончарный круг. Долго центрование не удавалось, но освоил. Парень наш, белоевский. В Кунгуре учился, сюда приехал и нас научил. Рассказал нам про глазурь».

В конце 1980-х время было немножко другим: тогда денег много было, а купить на них в магазинах было нечего. Надо было доставать. Поехал Иван Канюков в Кунгур, на завод художественных изделий. Ему дали с собой чековую книжку, чтобы мог все, что нужно для работы, купить.

«Все к нам едут, а нам самим надо!№ – сказал директор фабрики и отказал.

Ну и ладно, решил Иван Канюков, и сам стал «велосипед изобретать». Сделали ему знакомые шаровую мельницу, и стал он рецептуру глазури искать«методом тыка»: то добавит, это, изменит пропорции. Пара лет на это ушла, зато уж и глазури столько сделал, что некоторыми – прозрачной и черной – до сих пор пользуется!

«Где брал, расскажи?»– спрашивают сейчас некоторые мастера про его глазури. Да сам сделал!

Не верят: сложное это дело и дорогое по нынешним временам.

Ну и пошло-поехало.

Познакомился с Ольгой, учительницей начальных классов. Сейчас она – завуч Белоевской средней школы, его жена, и у них трое детей – две дочери и сын. И все с раннего детства не только с глиной занимаются, но и по папиным стопам идут. Старшая, Галина, тот же вуз закончила и тот же факультет. Одно отличие – они теперь по-другому называются.Сейчас в Екатеринбурге преподает, в центре детского творчества. Сын Иван с отцом гончарит, с этого года вместо него ведет кружок в Белоевской средней школе и художественные изделия делает. «У меня уже глаза не те, – говорит Иван Канюков-старший, – мелкую работу всю он делает». Глаза те, но надо же сына загружать. А дочь Лиза еще ищет себя, хотя из всех детей она самая титулованная – завоевала золотую медаль за свою керамику на Дельфийских играх во Владивостоке, первую в истории Пермского края.Впрочем, работы Галины на всероссийском конкурсе «Новые имена»вошли в каталогиз 20 тысяч работ со всей страны! В общем, дети радуют.

Да и работа радует.

В 1996 году состоялась первая персональная выставка Ивана Канюкова в Кудымкаре, в окружном центре национальной культуры. Прошла с успехом. Тогда же туристов много было иностранных. Для них то, что Иван Канюков делает – настоящая экзотика. То, зачем они сюда и приехали.

Но перед «персоналкой» его работы побывали на выставках в Перми, Оренбурге, Санкт-Петербурге, Москве, Финляндии.

Вторая «персоналка» состоялась в 2001 году уже в краеведческом музее имени Субботина-Пермяка. Он тогда еще в церкви располагался.

К слову, сам Петр Иванович Субботин-Пермяк, когда в Кудымкаре художественную мастерскую создавал, пытался возродить гончарный промысел, и прежде всего – глиняную игрушку. После него было несколько попыток возродить на базе Кудымкарского кирпичного завода производство художественной керамики, но дальше посуды не продвинулись.



Ну и дальше – каждые пять лет в разных местах проходили персональные выставки белоевского керамиста. Самая масштабная, юбилейная – «Живая глина» длилась ровно пять месяцев и проходила в 2016 году в музее Кудымкара. В 2018 году на основе этой выставки вышел альбом Ивана Канюкова «Искусство керамики»– несбыточная мечта многих художников. Даже полиграфия не подкачала, что редко бывает. Сколько альбомов художников испорчено в типографиях! Текст в книге на трех языках: русском, коми-пермяцком и английском, потому что вышел наш керамист на международный уровень.

Только один нюанс: в один из годов его керамика была на всей представительской продукции компании «ЛУКОЙЛ-Пермь», и на постерах, и на баннерах, и на календарях! А в 2020 году он стал лауреатом Строгановской премии – это самая авторитетная награда в Пермском крае.

Но не в наградах дело – это внешний контур. Главное – кажется, Иван Канюков по-настоящему счастлив. И потому, что дело, которое он делает, ему по душе, и потому, что остальным его работы тоже нравятся. Как-то довелось наблюдать в мастерской Ивана Белоева большую компанию школьников из Перми. У них одно лицо – до того как за гончарный круг сели, и совсем другое – после. Древнее мастерство, запах родной земли и травы, и происходит настоящая магия…

На награжлении Строгановской премии. 2021 г.