История

SASHA

Текст: Светлана Федотова
Фото из личного архива Александра Горбунова

Под этим именем пермский ювелир Александр Горбунов известен в очень узких кругах мировых ювелирных «китов» – Cartier, Damiani и других. Как дизайнер и модельер, он входит в команды, которые изготавливают умопомрачительные кольца, браслеты и ожерелья за сотни тысяч евро, которые могут себе позволить разве что голливудские звёзды. Бриллианты любят тишину, поэтому ни показать, ни рассказать о большинстве работ невозможно – так составлены договоры. Можно только молча гордиться, видя «свои» серьги на участнице церемонии награждения «Оскаром», «своё» кольцо в клипе популярной певицы или «свой» браслет на фото светской хроники. «А как вы знаете, что я участвовал в создании обручального кольца для Брэда Питта?» – удивился Александр Горбунов в начале нашего разговора. – «По стилю догадались: шарикоподшипники в Перми любят». Смех смехом, а пермские корни в европейском ювелире сильнее, чем кажется.


В 1976 году в конструкторское бюро Пермского экспериментального ювелирно-гранильного завода (ПЭЮГЗ), где работал Александр Горбунов, поступил заказ от первого секретаря Пермского обкома КПСС Б. В. Коноплёва. Перед конструкторским бюро поставили конкретную задачу: нужен подарок на юбилей генеральному секретарю ЦК КПСС Л.И.Брежневу. Стали думать, что это может быть.
Вспомнили, что главный коммунист был заядлым охотником и плюс ко всему курильщиком. Посоветовавшись, решили остановиться на настольном приборе, в который бы входили пепельница, мундштук, записная книжка, зажигалка, нож для резки бумаги с серебряной ручкой и накладкой из финифти. Мундштук и зажигалку сделал Владимир Калинин. 

Пепельница для Брежнева

Александр Горбунов выполнил пепельницу, ручку для ножа и накладку на записную книжку. Материал – благородное серебро со вставками из финифти, с изображениями зверей, которых нарисовала Л.И.Кравченко. Лезвие из кости мамонта сделал сам главный художник завода А.И.Метелёв, отличный резчик по камню.

Подарок был положен в дипломат из красного дерева, который тоже был изготовлен вручную на одном из оборонных заводов Перми. Внутри – белая шелковая обивка, по которой золотыми тиснёными буквами шла поздравительная надпись, а для каждой вещи было сделано своё посадочное «гнездо».

Потом, когда юбилей прошёл, Б. В. Коноплёв поблагодарил мастеров: пожал руку, вручив по конверту с денежной премией всем участникам. Поделился он и впечатлением от их работы: с гордостью отметил, что это был единственный подарок, который жена Л.И.Брежнева не выпускала из рук, а потом увезла домой.

По понятным причинам газеты об этом успехе пермских ювелиров не сообщали.
В итоге, не только потому, но и по этой причине тоже, пока был жив этот генеральный секретарь, Пермская область и ее первый секретарь были на хорошем счету у партии и правительства.

Всё началось в далёком детстве, когда Александру было пять лет.

Александр Горбунов:
– Я рисовал на любом клочке бумаги. Когда меня оставляли дома одного, а тогда, когда оба родителя работали, а старший брат был в школе, детей часто оставляли дома на несколько часов одних, то мне на полу, белой стороной вверх, расстилали обои. Пары метров обычно хватало. Отец их специально для меня купил. И я рисовал целый день на них: замки на холмах среди лесов с реками в долине, всадников, средневековых солдат и устраивал баталии с многочисленными персонажами. Когда мне было лет семь-восемь, мои рисунки уже стали брать на заводские и школьные выставки. Отец работал директором на заводе «Вторчермет», и вот там, в управлении, их развешивали в коридорах, вместе с рисунками других детей. Мой дед неплохо рисовал, он с большим терпением, присущим для него, объяснял и учил композиции рисунка. Художественная школа, разумеется, внесла свои коррективы. В армии, когда я служил в Карелии, тоже рисовал в казарме. Делал карты ПВО, за что получил отпуск на десять дней, а в конце службы в «награду» – подписку о невыезде с хорошим сроком. В итоге, когда работал, решил познакомиться со страной, в которой родился и вырос. Все отпуска старался проводить в путешествиях: каждый раз это были новые для меня города и республики СССР.


Первым творческим рабочим университетом Александра Горбунова стала работа гравёром на заводе с непримечательным на первый вид названием «Промсвязь». Здесь делали вручную очень сложные рельефные штампы из стали, печати с гербом СССР и прочее. По значимости завод был примерно как «Гознак», а ассортимент продукции был немного другим, завод выполнял заказы для всей необъятной страны, даже на языках республик, которые в то время входили в состав СССР.

На заводе работали пять гравёров-«ручников», Александр был самым молодым, а трое его коллег были очень квалифицированными гравёрами, плюс ко всему ветеранами Великой Отечественной. По заказу от райкома партии к 250-летию Перми коллективом гравёров были выполнены символические большие ключи от города с красивой рельефной гравировкой мотовилихинской вышки.

Александр Горбунов:
– Однажды на «Промсвязь» приехал Владимир Калинин, который работал в то время в конструкторском бюро Пермского экспериментального ювелирно-гранильного завода. Ему нужно было подписать вручную штихелем на металле табличку. Его провели ко мне. Я работал, он стоял рядом и наблюдал за работой.
«Хорошо рисуешь, однако, – сказал он Александру, – да и штихелем у тебя здорово получается!»

Владимир Калинин рассказал о своей «находке» директору ПЭЮГЗ И.Э.Залкинду. Специалистов в этом деле всегда остро не хватало: Пермь больше на вооружении специализировалась, чем на тонкой ювелирной работе, требующей вкуса и мастерства. И всегда был важен в первую очередь производственный опыт. Люди, что приходили из училища, были очень «сырыми».

Поэтому начались переговоры, но не на уровне «работник – работодатель», а «директор – директор». Руководитель ПЭЮГЗ общался с директором «Промсвязи» по поводу Горбунова. Такое было время. Примерно так клубы сейчас футболистов перекупают.
Горбунова не хотели отпускать. Его там ценили, он мог делать очень тонкую работу и был молодым и перспективным. Даже зарплату предлагали увеличить, но он всё равно ушел, как тогда это называлось, «по переводу», потому что на ПЭЮГЗ работа была интереснее. И там можно было применить свои знания.

На этом же заводе Александр Горбунов научился работать с камнем. Просто попросил камнереза показать весь процесс, как и чем резать, обрабатывать, шлифовать и полировать. Тот не отказал, хороший был человек. Помог в этом деле и Метелёв, а он большой специалист по резке камня! На заводе иногда приходилось вечеровать – так что находили время повышать свою квалификацию.

Впоследствии Александр Горбунов ушел в ювелирный салон, который был открыт в объединении «Пермоблбыттехника». «Я рисовал, и я же исполнял», – говорит он о своих мотивах. Работа была интересная, с золотом и драгоценными камнями.

В конце 1980-х областная газета «Звезда» опубликовала статью об этом ювелирном салоне под красноречивым названием «Музыка металла». Журналист Н. Кружевницына большую часть текста посвятила Александру Горбунову.

Написала, что он – единственный мастер-ювелир зоны Урала, которому пробирной палатой разрешено сочетать в одном изделии два драгоценных металла, и что поэтому к нему предъявляются самые высокие требования. Например, ему нельзя изготавливать более трех одинаковых изделий. И на изделие нужно потом ставить две пробы разных металлов.


Вскоре жизнь Александра Горбунова переменилась, причем неожиданно.
В 1990 году он поехал туристом в Италию, жил у друзей в Альпах. Зашли с одним из них в ювелирный магазин, просто посмотреть. Разговорились с владельцем, которого друг знал. Тот узнал, что Александр ювелир, и предложил переговорить с Damiani.

– Сколько здесь будете?
– Месяц.
– Хочешь посмотреть, как здесь ювелиры работают?

Вопрос решился положительно: на неделю Горбунова взяли на фабрику. Ему действительно было любопытно посмотреть, как у них всё устроено. А им он тоже был интересен: свежие идеи, новые дизайнеры всегда нужны. К тому же Россия тогда была в моде, но страна продолжала оставаться закрытой. Никто не знал, что мы там, за «железным занавесом», делали, к каким высотам продвинулись.

Через неделю директор посмотрел его работы и спросил: «Хочешь у нас работать?» Предложение не показалось Александру заманчивым: в Перми у него всё было, как он выражается, схвачено. Вторая жена, трое детей, квартира, даже катер на стояке в Пальниках имелся. Кроме того, «в итальянском ни гугу». Да и все друзья, все родственники жили в Перми. Но контакты свои оставил.

В 40 лет жизнь только начинается – говорили герои известного фильма. У ювелира Александра Горбунова абсолютно новая жизнь началась в 39 лет, в августе 1991 года. Через несколько месяцев после того отпуска он переехал в Италию.

Александр Горбунов:
– В первое время было очень тяжело, итальянский язык пришлось изучать по ходу работы, в общении с коллегами. Плюс ко всему первое время была сильная ностальгия по родным и близким, по уральской природе, лесам и рекам.

Там всё другое. Вернее, по-другому. Как и в России, оказалось, что есть «слесаря по золоту» – простые монтировщики, а есть и ювелиры. И там, в Италии, он застал много старых, седых специалистов типа «мамонтов», которые умели делать всё самостоятельно – от эскиза до готового изделия. Горбунов, к слову, тоже всё умеет, такие у него были университеты. Поэтому в фирме его ценили. Когда Александр Горбунов пришел работать в Damiani, у неё было уже 12 ювелирных «Оскаров» – наград Diаmonds International Awards. Пока работал, они ещё несколько таких наград получили. И к некоторым Александр приложил руку: ювелирное изделие сейчас – почти всегда командная работа, одного выделить невозможно.


Александр Горбунов:
– Когда я в первый раз в 1992 году приехал с коллегами на ювелирную мировую ярмарку в Винченцу, остался под большим впечатлением. Когда вышел оттуда – почувствовал, что я маленький-маленький! Пока шел до машины, немного «подрос»: это же всё люди делают, значит и я смогу. Такие «встряски» подстегивает твоё честолюбие и дают энергию и цель двигаться в правильном направлении, дальше развиваться. Очень важная вещь – коллектив. Он играет большую роль в твоем развитии, если ты, конечно, любопытный. Команда делает из тебя настоящего специалиста. Когда работаешь один, растешь не так быстро, как в коллективе: варишься в своём «котле» медленно и верно, а годы идут. Сейчас труд ювелира коллективный, есть дизайнеры, моделисты, ювелиры-монтажники, литейщики, закрепщики камней, полировщики.

Плюс ко всему нужно чувствовать рынок. Это непростая работа. Я когда рисую, то представляю, как это изделие будет выглядеть на женщине. И как технологически сделать это изделие, чтобы оно не создавало проблем у ювелиров при сборке. В процессе работы над рисунком иногда далеко уходишь от первоначальной идеи вправо или влево, а иногда приходится менять всё! Процесс этот непростой, и я бы даже сказал, что мучительный, но в этом и есть творчество. Иногда «пачкаешь» целые кипы бумаги набросками новых идей... Потом всем этим идеям нужно дать «полежать». Через день-два посмотришь на всё это «новыми» глазами, и постепенно всё начинает собираться на свои места... В результате рождается интересное новое изделие, может «сырое», но новое.

Ювелирный салон в Перми и ПЭЮГЗ пригодились в дальнейшей моей творческой жизни. Я там работал с клиентами по своим эскизам. Да, имел косые взгляды и недовольство коллег-«ювелиров». Не хочу сказать, что мне стыдно за то, что делал на ПЭЮГЗ. Он сыграл в первую очередь важную роль для меня, был школой моего личного развития. Да, понимаю, что мой случай редкий, мне просто улыбнулась удача. Я решился на этот поступок, хотя мне дома было хорошо и уютно. Так уж получилось, что, когда я получил приглашение на работу в Италию, было уже смутное время «перестройки» в нашей стране. Меня Господь познакомил в нужный момент с нужными и бескорыстными людьми, и всё случилось как нельзя лучше, в первую очередь для моих дочерей. Они получили образование, вышли замуж и работают в своё удовольствие.

Помню, когда я был маленьким, нужно было вставать ранним, тёмным зимним утром и идти в начальную школу. Я часто думал: «А почему я родился в таком месте, где зимой холодно, а летом солнечные дни вперемежку с дождиком? Господи, почему ты меня поселил в этом месте? Есть дети, которые живут весь год в тепле. Почему у меня нет родственников в тёплых краях, почему у нас нет родственников за границей?».

Не думал я тогда, что всё может измениться в моей жизни. Но я хочу сказать, что моя жизнь не протекала как лесной спокойный, петляющий ручей. Было много разочарований, обид и потрясений. Но, видимо, и это нужно человеку, чтобы оценить с достоинством, что ты имеешь в руках в данный момент. И вот ещё что: жизнь, оказывается, намного короче, чем мы думали в молодости!